Первая из трех частей, не знаю, понравится, нет...

Произошла перемена.
- Ты мог, по крайней мере,
сказать, что не хотел!
- Я не хотел, - сказал он,
сжимая ее руку так, что
она не могла вырваться.
– И ты никогда не узнаешь,
до чего же я не хотел.
Обними меня, - сказал он.
И она обняла.

Роджер Желязны
«Божественное безумие»

Расмус Фелери застыл на пороге, ожидая чего-то. Нет. Никаких страстных поцелуев, ни бурных извинений, ни истерических рыданий… ничего. Тогда он ощутил, что все действительно кончено, все позади. Ему хотелось зарыдать, но он смахнул предательски навернувшуюся на глаз слезу, приложился к полупустой бутылке коньяка и ввалился в квартиру.
Он встречался с Элиной Келлор полтора года. Все было хорошо: романтические свидания, обеды, ужины, охи-вздохи… Сегодня в шесть сорок два вечера – он запомнил время, потому что смотрел на часы, когда Элина позвонила в дверь – она зашла и с порога заявила, что все кончено: мол, ей не нравятся люди слишком ненавязчивые и не спешащие торопить события – это был удар в лоб, но затем она заявила, что нашла «нормального», могущего что-нибудь сделать быстро и решительно, парня – это был уже удар ниже пояса. Расмуса это сильно выбило из колеи и, вместо того, чтобы поскандалить, он просто спросил чего ей надо. Элина, с обреченным возгласом «я так и знала!», стала носиться по квартире, забирая свои вещи. Ей не терпелось убраться восвояси, она чувствовала себя виноватой и пыталась скрыть это за маской надменной холодности. За полтора года Расмус хорошо узнал свою девушку и сразу же ее раскусил, но сил что-то сделать у него не было, вместо этого он плюхнулся в кресло и стал массировать виски – голова трещала по швам.
После того как захлопнулась дверь за ней, он оглядел тяжелым взглядом квартиру, напоминавшую какие-нибудь Карибские острова после цунами. Наплевав на уборку, Расмус нетвердым шагом двинулся к ближайшему питейному заведению…
Сейчас он понял, что надо было прибраться. Он взглянул на часы, они показывали четыре семнадцать утра. Расмус снял ботинки и, доковыляв до кровати, свалился прямо в одежде, бутылку поставил на пол, чтобы если что была под рукой.

Противная телефонная трель ворвалась через уши в мозг и продолжала надоедать минуты две. Расмус с трудом разлепил глаз и посмотрел на часы – восемь ноль две утра… «Какой … может трезвонить в такую рань несколько минут подряд?» - пронеслось у него в голове, и тут же дошло, кто это мог быть. Нет... черт, только не сейчас...
В это время мог звонить его чокнутый шеф. В этом отношении он всегда был педантичным занудой, но... в плане поручений он был непредсказуемым больным типом. На голову Расмуса обычно сваливались такие дела, что крыша может съехать. Шеф просил, в основном, находить и доставлять различные вещи: отколотые куски от могильных плит, трупы с определенными особенностями, вещи из сгоревших домов... однажды, маразм шефа дошел до того, что он попросил принести ему голову темноволосой девственницы, убитой в полнолуние високосного года. Расмус чуть не сошел с ума, слушая в тот раз задание, и второй раз, когда искал. За две недели он изучил кучу справочников, газетных статей, отчетов полиции, интернет-сайтов, обшарил все кладбища и морги… к его огромному удивлению, а заодно и облегчению он нашел то, что искал. Високосный год предшествовал году, когда он делал то дело. В одном из моргов он нашел искомое тело. Неопознанная девушка, по забывчивости, а точнее по халатности мед персонала (которую потом возносил к небу Расмус) пролежала на дальней полке морозильника целый год и подходила по всем параметрам. Фелери ночью пробрался в морг, отрезал ритуальным серебряным кинжалом (это тоже была часть условий) голову и скрылся. За адов труд ему заплатили обычную сумму, даже не удосужившись послушать полный душераздирающих подробностей отчет.
Естественно, его работа была незаконна и высокооплачиваема, работал он тайно, а постоянно пополняющийся счет в банке объяснял давним выигрышем в лотерее и пожеланием выплачивать ему деньги постепенно. Как ни странно, легенда работала.
Телефон продолжал звонить. Расмус сел и ненавидящим взглядом уставился на чертову трубку. Голова раскалывалась, да еще и разрыв с Элиной… может не отвечать? Трубка замолчала, Расмус облегченно вздохнул: еще какого-нибудь маразма ему не хватало. Он вытащил пачку с сигаретами и закурил одну, потянулся за бутылкой.
Через десять минут он принимал душ, а еще через пятнадцать он сидел, уставившись в одну точку, и пил кофе.
Настроение было паршивое: полтора года пропали даром. Ему всегда не везло с девушками, он им нравился, они встречались, но через пару недель, когда они узнавали что он за человек, то стремительно рвали когти к какому-нибудь байкеру или накачанному мачо. Элина была его первым серьезным успехом…
В дверь позвонили. Это отвлекло Расмуса от своих грустных мыслей и заставило его удивиться. Кто это мог быть? Первой его мыслью было, что Элина все-таки передумала и решила вернуться, но на сей счет у него были серьезные сомнения…
Второй звонок вывел его из раздумий. Фелери неохотно поднялся и побрел открывать. На нем был домашний халат, и, по рассеянности, он захватил свою кружку, по пути машинально хлебая содержимое оной.
Когда он открыл дверь, его удивило не то, что гость продолжал трезвонить, а то, что перед ним стоял его шеф, со скучающим видом рассматривавший узор на покрытии стены и державший руку на звонке. Он заметил, что ему открыли, и обезоруживающе улыбнулся хозяину квартиры.
- Дома? Я так и думал. Да, рожа, конечно, у тебя та еще… Ну что, пропустишь меня, или мне так, на пороге постоять?
Не ожидавший такого поступка от своего шефа Расмус, рассеянно отступил, пропуская гостя в свою квартиру. Гость обвел придирчивым взглядом хаос, творившийся в ее недрах, и брезгливо поморщился:
- Да, бардак тот еще… видно Элина тебя сильно задела своим заявлением об уходе, - он усмехнулся, - черт! Звучит так, будто ты ее сослуживец и у вас с ней служебный роман!
Шеф ухмыльнулся и уставился на совсем оторопевшего подчиненного.
- Откуда вы…
- Я про тебя много чего знаю, Рас. Ты что же, думаешь, что я такой тупой и наивный и буду давать, скажем так, деликатные поручения кому попало? Естественно я наводил о тебе справки и все такое, а иногда приходится, знаешь ли, делать менее приятные дела, типа установки прослушки и так далее. А то, вдруг, в один прекрасный день ты возьмешь, да и сдашь меня копам, или того хуже – федералам? А может ты окажешься жутким извращенцем и начнешь меня шантажировать, что все расскажешь ЦРУшникам? Поверь, такое уже было, и не раз, мне тогда приходилось изрядно потеть, чтобы умять такие неприятности. Поверь мне, я всего лишь посредник, как и ты, просто я уже достаточно долго на этой чертовой работе и знаю что делать в случае чего. Ты не обижайся, это всего лишь меры предосторожности, ничего личного… о, кофе!
С этими словами он взял из рук хлопающего глазами Расмуса кружку и отхлебнул немного.
- Тьфу ты, черт! – выругался он, - Холодный горький черный кофе… ну ты совсем уже… вообще, как можно пить такую гадость??
- Я… вроде бы я его подсластил…
Шеф поковырялся ложкой в чашке и удовлетворительно произнес:
- Ага, и не размешал, где твоя голова, парень?
Шеф с укоризненной улыбкой вернул чашку хозяину квартиры и пошел в гостиную.
- Там, на полке, сейчас принесу, - запоздало отшутился Расмус и двинулся вслед.
В гостиной Расмус поставил опрокинутое узкое, высокое и достаточно неудобное кресло на ножки и, предложив шефу сесть на диван, устроился как можно комфортнее: как ни странно, это было его любимое кресло. Шеф еще раз обвел взглядом и заметил:
- Да, как после обыска…
Достал пачку сигарет (одной из самых дорогих марок, как заметил Расмус) и закурил, Фелери последовал его примеру.
- По-видимому, я не смог отвертеться от задания.
Расмус печально вздохнул и стал помешивать содержимое чашки, которое с трудом можно было назвать кофе.
- Впрочем, как и всегда, хотя прежде увиливаний от работы за тобой не наблюдалось, - шеф метнул сочувственный взгляд, - ну не могла же она тебя так расстроить?
- Как видите, смогла, да я и сам виноват…
- Ну, ну! Мне еще твоих самобичеваний, плавно переходящих в самоубийство тут не хватало, - нахмурился шеф и стал барабанить по подлокотнику дивана пальцами.
Вообще, Расмус не знал даже имени своего работодателя, он звал его просто «Шеф», ничего другого ему и не было нужно. Обычно, этот толстый коротышка (коротышкой он был только для почти двухметрового Расмуса, а так метр семьдесят три его вполне устраивал), с все время смеющимся лицом, вполне могущим претендовать на симпатичное, а правильнее сказать харизматичное, и короткими сосискообразными пальцами, назначал встречи для обсуждений заданий на нейтральной территории, в маленькой уютной забегаловке с претенциозным названием «Робин Бобин Барабек». Он отличался завидным постоянством: в дождь, в грозу, в снег, в десять утра он, как штык, сидел в дальнем углу зала, где поменьше света и посторонних глаз, и потягивал пиво, как правило, самое дорогое в этой забегаловке. Он рассказывал суть задания, позволяя делать пометки в блокноте вечно все забывающему Расмусу и, после того, как разговор иссякал, без церемоний удалялся восвояси, оставляя работничка в одиночестве. Работничек же после ухода шефа, обычно, еще достаточно долго завтракал, так что выглядело это все как традиционная встреча старых друзей…
- Сегодня дело очень и очень серьезное, ведь, если ты заметил, я поступился своими принципами и приперся к тебе, вместо того, чтобы плюнуть на тебя и послать кого-то другого. Тут у нас слишком деликатное задание, а ты человек надежный, с завидными успехами выполняющий задания. К тому же ты редкостный везунчик, потому что когда я отправлял тебя на то дела, где ты доставал голову девственницы, я тогда вряд ли надеялся на успех и думал, что все, хана – тебе, мне, еще парочке людей, но ты меня удивил и несказанно обрадовал, вырос в моих глазах, одним словом. Это задание еще хуже того… Черт, если ты справишься, я сам выплачу тебе еще девять таких же, как и первоначальная, сумм вдобавок! – шеф ненадолго задумался, - В общем, на этот раз дело попахивает изрядной мокрухой…
Расмус попытался возразить, но шеф поднял руку, прося выслушать его до конца.
- Да, я понимаю, что с убийствами ты до сих пор дела не имел… твою мать, тут вообще полное дерьмо, а не дело! Мы все крепко влипли, парень, и все это прекрасно понимают, - он опять ушел в раздумья.
- Шеф, - вмешался в монолог Расмус, - можно ближе к делу, а то, я чувствую, ваше объяснение затянется надолго, если не на неделю.
Шеф невесело усмехнулся и продолжил смотреть куда-то в сторону.
- Да, что-то я подрастянул вступление, - видно было, что он нервничает, - ну ничего, ближе к делу, так ближе к делу… в общем, дело  - дрянь… тебе нужно… даже не знаю как сформулировать… Ты, наверное, знаешь, что оборотни существуют?
- Но это же просто сказки…
- Ни фига это не сказки, и ты уже не маленький, должен понимать, что огромное количество поверий, мифов, легенд и проч., проч., проч. не могут основываться на выдумке! Они еще как существуют… вообще-то, скоро полнолуние и тут такое начнется, - он неопределенно мотнул головой, - в общем, тебе нужно будет убить человека, собравшегося превратиться в оборотня в полнолуние…
- Вы шутите?
- Дослушай, ради бога! Тут вообще такое… мало того, что тебе нужно будет найти оборотня, что не слишком сложно, тебе нужно будет найти такого индивидуума, который начнет обращение за двенадцать минут до полуночи, - Расмус сидел как пришибленный, голова отказывалась воспринимать такую нелепую информацию, - подожди, это еще не все, к тому же ты должен убить его до полуночи, не позже, сделаешь это с помощью пистолета, заряженного серебром, я тебя обеспечу… после этого ты должен будешь вырвать у него парочку клыков и вытащить все пули, которые ты в него выпустишь, я не знаю зачем, но выполни это… да, без свидетелей, постарайся не оставлять их в живых.
Шеф вытер платком из нагрудного кармана струящийся по его лицу пот.
- Шеф… а где вообще я достану этого парня?
- Не знаю… попробуй поискать в парках – обычно они обращаются там.
- В полнолуние… за двенадцать минут… бред… я сумею обойти лишь один ма-а-аленький парк, если вообще сумею…
- Тут уж я тебе не помощник, вся надежда на твою удачу… что ж, я тебя и так загрузил по полной, я, наверное, пойду.
- Конечно… никто вас не держит… - Расмус нервно массировал виски.
Шеф побарабанил пальцами еще немного, затем резко поднялся, так, что пелена выступила на глаза, постоял немного и быстрым шагом двинулся к выходу.
На пороге его догнал окрик Фелери.
- Шеф… вы, как бы, были моим гостем… и… можно хоть имя ваше узнать? – он вышел в холл и вопросительно уставился на своего работодателя. Тот, в свою очередь, подозрительно нахмурился, что-то обдумал, и, через секунду, его лицо разгладилось и расплылось в улыбке.
- Шейр, Шейр Олдсон, сынок, не буду спрашивать, зачем оно тебе, но ты заслужил право его знать.
Шеф добродушно подмигнул и вышел, прикрыв за собой дверь. Да. Тяжелая выдалась неделька. Мало этого чертова разрыва с Элиной, та еще и какое-то катастрофически нелепое и невыполнимое задание.
Расмус закурил еще одну сигарету и заварил себе нормального кофе. Он планировал отправиться в какую-нибудь забегаловку перекусить и хорошенько подумать.

Неподалеку от дома он нашел маленькое кафе, больше похожее на забегаловку в стиле фаст-фуда. Столики стояли в ряд у витрины – единственного окна заведения. Они были накрыты клетчатыми скатертями из дешевой ткани. На противоположных сторонах  этих столиков стояли кожаные диванчики темно красного цвета. Эти же диванчики служили перегородками между столами.
За стойкой стоял бармен, протирая и без того чистый стакан, и мило болтал с единственной официанткой этой забегаловки. Парочка завсегдатаев потягивала напитки, сидя за стойкой, один из них читал свежую газету.
Расмус сел за один из столиков. Через несколько секунд к нему нехотя подошла официантка и протянула меню. Расмус скользнул взглядом по ее аппетитным «верхним 90» и уткнулся в меню. Заказав себе завтрак, он посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Брюнетка взяла меню и, виляя бедрами, направилась к бармену. Расмус проследил за ней взглядом и со скучающим видом принялся рассматривать убранство помещения, попутно теребя клетчатую скатерть. Он поймал себя на мысли, что хорошо бы было вот так, просто, сидеть в этой забегаловке с Элиной и болтать ни о чем… так, стоп! Пора перестать думать и выкинуть всю эту сентиментальщину из головы! Элина ушла, хлопнула дверью, на что ты еще надеешься, парень?
Расмус встряхнул головой и попытался отвлечься. Он поискал глазами официантку, но ее нигде не было, очевидно, она ушла на кухню излагать повару его заказ. Тогда он стал рассматривать посетителей.
Один из них, старик в кепке, клевал носом над полупустой кружкой пива. Второй был похож на заправского репортера какой-нибудь газетенки с желтым отливом. Густая черная шевелюра, зачесанная назад, смазливая мордашка, бежевый пиджак и синие потертые джинсы. Только хищный, сосредоточенный взгляд карих глаз выдавал в нем цепкий, волевой характер. Он с интересом читал «Таймс» и иногда пил дымящийся кофе.
В зал вошла в обнимку влюбленная парочка, они что-то шептали друг другу и глупо хихикали. Дойдя до середины зала, девушка остановилась и громко протянула:
- Как я тебя люблю, Джо! – и прильнула к парню в долгом поцелуе. Сцена явно была наигранной, видимо, они поспорили, что девушка не сможет поцеловаться так открыто, у всех на виду. Прекрасная половина думала иначе. Они прошли к дальнему столику и уселись, так же мило воркуя. Расмус удовлетворенно отметил, как парень с сожалением протянул десять долларов раскрасневшейся, но довольной девушке.
Вернулась официантка и принесла Расмусу кофе, он завистливо вздохнул и отвлекся от созерцания влюбленных. Кофе был далек от совершенства, но пить его было можно достаточно сносно. Еще через пару минут Фелери получил свой завтрак и принялся за еду и обдумывание предстоящего дела.
Да, задание ему дали нелепее некуда. Мало того, что ему нужно было на скорую руку поверить в существование каких-то там оборотней, так еще и в течение двенадцать минут ему нужно было нашпиговать несчастного, решившего немного приукрасить свой облик парочкой клыков и пышной шевелюрой по всему телу, изрядной дозой серебра, затем забрать уже упомянутые клыки и серебро себе… Зачем? Главный вопрос, мучивший его на всем протяжении его щепетильной карьеры, сейчас встал особенно остро. Оборотни существуют? А зачем их вообще убивать? И что особенного в их клыках? А что особенного в пулях? Глупые вопросы. Практически риторические, потому как он вряд ли когда-нибудь получит на них вразумительные ответы. Он, конечно, догадывался, что работает на какую-то крутую, солидную и влиятельную секту, но он мог и ошибаться.
Ну вот. Опять отвлекся. Осталось еще подумать об Эллине и ее новом парне, который, как она выразилась, новящивей и может предпринять хоть какие-то решительные действия. Ха! Да если бы она знала на что способен он, Расмус, знала, чем он занимается – это бы утерло ей нос, да и этому выродку, ее новому парню тоже… Опять!! Пора сосредоточиться.
Расмус подумал, где он сможет достать того «счастливчика»-оборотня в полнолуние, кстати, когда оно будет? Надо сходить в городскую библиотеку. Так же, нужно будет узнать обо всех заявлениях нападений волков, диких собак и т.д. Более-менее систематизировать их и найти самый подходящий по этим сведениям парк. Да, еще нужно будет сменить одежду на более подходящую. Сейчас он был одет в светло-синие потертые джинсы и синюю клетчатую рубаху нараспашку, поверх белой майки, но для ночной вылазки нужна была одежда темно-серых тонов. Да.
План начал потихоньку выстраиваться в голове Расмуса и, прикончив вторую чашку с кофе, он знал что нужно делать. Он затушил сигарету и вышел из кафе.
Перво-наперво, он заглянул домой и проверил почту. Так и есть. Кроме писем тут лежала пухлая бандероль без обратного адреса. Шеф уже обо всем позаботился. Расмус зашел в квартиру (ну не доставать же пистолет в подъезде, у всех на виду?), отбросил ненужные письма и счета и принялся за бандероль.
В ней, кроме короткоствольного небольшого револьвера, лежало письмо и маленькая черная пластиковая упаковка. Расмус развернул письмо.

« Расмус.
Я не знаю зачем, но я решил, что напомнить не помешает. Серебряные пули ты должен вытащить из трупа жертвы твоего ночного задания. В револьвер заряжены обычные пули, серебряные в черной пластиковой коробке. Не забудь перчатки. Не поранься и будь осторожен.
Черт тебя дери, выполни это задание!
Босс.
P.S. Сожги записку ».

Что-то шефа потянуло на сентиментальности, но… очевидно, старость все-таки дает о себе знать. А постскриптум вообще вывел Расмуса из себя. С каких это пор ему указывают прописные истины? Да и это напоминание насчет перчаток? Черт, ладно.
Расмус скомкал листок, достал зажигалку и поджег его, предусмотрительно положив перед этим в пепельницу. Он осмотрел пистолет. Похож на полицейский, вроде такие называют «бульдогами». Пара спилов на ручке и стволе, где, скорее всего, были опознавательные знаки оружия. Покрутив револьвер еще с минуту, Фелери разобрался и открыл барабан. Так и есть, полностью заряжен. Расмус попробовал прицелиться – да вроде стрелять можно. Придя к такому выводу, он разрядил пули и, открыв черный футляр, заменил их серебряными.
В библиотеку он не попал и решил прогуляться до муниципалитета, вдруг там что найдет? Револьвер он спрятал под рубашкой, за спиной. Это было рискованно, но кобуру ему не дали, а когда он попытался спрятать оружие в карман, то обнаружил, что штаны с такой ношей в кармане подозрительно топорщатся. На полпути к библиотеке он начал проклинать себя за то, что вообще взял эту железяку с собой.
В библиотеке муниципалитета его ждали две новости. Первая: полнолуние ожидалось в субботу, через два дня. Вторая: данных о нападениях и работе по их систематизации не было конца. Ему пришлось распечатать всю информацию, чтобы хоть как-то унести ее домой и поработать хорошенько. Страниц набралось более сотни, и Расмус смутно представлял, как разобраться во всем этом и, не приведи господь, систематизировать эту бездну.
Домой он пришел не в самом хорошем расположении духа и с толстенной папкой под мышкой. Будь прокляты все эти придурки, кому в полночь дома не сидится! Мысль эта хорошо отражала настроение Фелери. Он проработал до глубокой ночи и не заметил, как отключился.

Проснулся он резко. Просто открыл глаза и сел, пребольно ударившись о низко висящую лампу. Со злости Расмус схватил несчастный предмет интерьера и, что было силы, зашвырнул его в стену. Лампа, рассерженная таким неаккуратным поведением, решила не сдаваться и, вместо того, чтобы шмякнуться о стену, со звоном и треском вылетела в окно. Расмус грязно выругался, но уже остыл. Неделька выдалась та еще, и нервы были на пределе. Он подошел к окну и посмотрел наружу, его встретили несколько испуганных и, малость, озлобленных взглядов прохожих, но, похоже, никто не пострадал. Он достал из ящика скотч и принялся, полоса за полосой, заклеивать разбитое окно. Плевать, лампу можно купить хоть сейчас, а вот стекольщика вызывать было неохота.
Все еще хмурый, Расмус положил револьвер на кофейный столик, сбросил с себя одежду и пошел в душ.
Чашка восхитительного эспрессо и сигарета любимой марки окончательно сгладили впечатление от «утреннего погрома», хотя утреннего – это сильно сказано. Фелери вышел из душа в час сорок одну дня, поэтому инцидент с лампой происходил средь бела дня.
После импровизированного завтрака срочно пришлось подумать об обеде – бунтующий желудок не очень лестно отзывался о намерениях Расмуса вновь работать. Вчера, он забыл даже поесть, погрузившись в эту прорву писанины о нападении странных субъектов. Чтобы не расстраивать обитателя своего живота, он вызвал доставку пиццы на дом. К семи часам вечера, изрядно запачканная маслом и соусом стопка распечатки кончилась, и в сортировке парков наметился прогресс. Расмус встал из-за стола и размял затекшие мышцы. После этой нехитрой процедуры он взял листок с получившимися результатами. Нападений оказалось много, слишком много. За последние десять лет в различных парках города набралось более чем полторы тысячи случаев. Наиболее подходящим парком оказался Иствуд Парк, с трестами сорока восьмью нападениями. Более восьмидесяти процентов нападений были совершены ночью, семнадцать процентов от ночных нападений – в полнолуние. Но как власти проглядели подобное? Служба за отловом бездомных животных работает исправно, волки… откуда вообще взяться волкам ночью в почти центре цивилизованного города? Ведь из зоопарка было всего два случая побега животных: один раз сбежала из загона обезьяна, а второй раз медведь сломал бракованную клетку, кинулся в толпу людей и убил девушку, с попытавшимся защитить ее полицейским. Медведя пришлось усыпить, но скандал был… Судились все: родственники погибших с зоопарком, зоопарк с поставщиками клеток, поставщики с производителями, а те вообще свалили всю вину на некачественные материалы и все пошло дальше по цепочке. Несколько громких дел взбудоражили общественность и, в конце концов, находящейся под давлением власти, пришлось вмешаться. В итоге родственники получили огромные компенсации, а в зоопарке и фирмах-поставщиках и производителях произошла череда арестов и увольнений. Но это уже не о том.
Самое интересное, что власти попросту закрывали глаза на эти нападения в парках и не спешили ничего предпринимать. Да, случаи со смертельным исходом были, но полиция только разводила руками и, в конечном счете, списывала все на не в меру разгулявшихся домашних и не только животных.
Расмус прошелся по комнате и, от нечего делать, щелкнул пультом от телевизора. Может ему все-таки повезет, и он наткнется на оборотня в Иствуд? Он сомневался, сильно. Даже если и наткнется, то как будет убивать? Шеф продумал все, кроме
ма-а-аленькой мелочи – глушителя. Выстрел даст слишком много шума и это может привлечь излишнее внимание. Что ж, придется надеяться, что в парке ночью никого, кроме оборотня, конечно, никого не будет.
По телевизору шла нашумевшая передача – шоу, транслируемая в прямом эфире. Телевизионщики крутили наиболее интересные, а местами и пикантные судебные процессы, которые часто превращались в балаган. Время ТВ-шоу не было точно определено, поэтому за несколько часов до эфира появлялись анонсы, предупреждающие обывателей о скором начале.
Вот и сейчас какой-то сумасшедший судился со своей женой за то, что она, мол, приворотила его, насильно на себе женила, а потом пила у него кровь во время жуткого, зверского секса. Естественно, он описывал это все в мельчайших подробностях. Домохозяйки клевали на такие истории, и шоу имело большой успех.
Фелери уселся в кресло и задремал.

Проснулся он от заставки новостей (“News” золотыми буквами на ярко-красном фоне, плюс, увеличенный в полтора раза звук, должны были привлечь внимание телезрителя). Появился ведущий и начал свою обычную речь:
- Добрый вечер, с вами опять я, Коннор Родсон в вечернем выпуске новостей канала TBS. В ближайшие полчаса я ознакомлю вас с основными событиями минувшего дня.
Затем пошло он принялся перечислять новости. Очередная война на ближнем востоке, наводнение, несколько лесных пожаров. Интриги в политике, международные визиты президента. Потом он перешел к менее значительным, городским новостям и Расмус было снова начал клевать носом, но последняя новость заставила его встрепенуться.
- Сегодня день, благоприятный для любви и любовных отношений, - начал ни с того, ни с сего Коннор и подмигнул в экран, - ведь сегодня полнолуние, которое также считается ночью нечисти и…
Расмус чуть в потолок не влетел от неожиданности. Полнолуние должно было быть завтра, хотя… хотя полночь – это и есть завтрашний день! Черт!! Он бросил взгляд на часы – половина одиннадцатого. До Иствудского Парка час на машине, черт!!
Фелери бросился одеваться. Он выбрал черные джинсы и серую ветровку с капюшоном, чтобы быть менее заметным ночью. Он схватил ключи и побежал к входной двери. Черт, телевизор! Он вернулся, вырубил его из розетки и побежал обратно, но на полпути остановился, чуть не забыв револьвер. У входной двери он снова грязно выругался. Бумажник, чем платить таксисту? Через три минуты нервных чертыханий и борьбы с замком, он выбежал на улицу. Еще через пару минут он поймал такси.
- Иствуд Парк, быстро! – бросил он водителю, нервно глянув на часы - было без пятнадцати одиннадцать.
- Хорошо, чувак. – Добродушно ответил темнокожий водитель и тронулся с места.
Они проехали несколько кварталов и, выехав на Хай Вэй Роад, тут же увязли в пробке. Расмус обругал чертово министерство транспорта города, чертовы дороги, чертовы машины, чертовых водителей и их чертовы семьи последними словами.
- Да, брат, давно пора уже пересесть на авиамобили, или как эти штуки там называются… да вот жирные белые задницы из пентагона, да и их жмотящиеся братья из белого дома даже не хотят шевелить своими пальцами-сосисками, чтобы облегчить нам жизнь… Сейчас ведь на этих штуках летают военные и эти чертовы чиновники, бюрократы жирножопые, а знаешь почему?.. – посетовал на жизнь таксист.
Дальше Фелери его не слушал, он мучительно соображал что делать. В проклятой библиотеке не пояснили, что полнолуние в ночь с пятницы на субботу, и он думал, что оно на день позже. Но сейчас его больше занимала мысль как добраться до Иствуда. Мысли-то были, но дельных – нет.
- Ты можешь добраться до Иствуда, миновав это дерьмо? – спросил Расмус.
- Ну… можно попытаться.
- Плачу пятьсот баксов, – «без пяти, черт!» – если довезешь за пятьдесят минут!
Удивленный таксист обернулся, посмотрел на Фелери, затем его взгляд упал на бумажник, который Расмус держал открытым, чтобы осмотреть содержимое, и губы расплылись в широкой ухмылке.
- О чем разговор, брат! Довезу как свою маму, все в шоколаде будет! – заверил он.
Переключил передачу и свернул на тротуар. Немногочисленные пешеходы шарахнулись в стороны, а таксист, отчаянно сигналя, болтал без умолку.
Парень был способным водителем, а еще он гнался за Американской Мечтой и хотел МНОГО денег. Поэтому через сорок минут такси остановилось около западного входа в парк. Расмус отдал шестьсот долларов таксисту (еще сотню за расторопность) и, выслушав пламенные благодарственные речи и получив самодельную визитную карточку Ти Эзмунга, вышел из такси. Посмотрел на часы – одиннадцать тридцать восемь. Что ж, пора.
В парке было ни души, что с одной стороны, было плюсом (свидетелей не намечалось), но, с другой стороны, имело и отрицательный знак (где, собственно, наш лохматый и клыкастый дружок?).
Полная луна сияла на небе, не предвещая неприятностей, да дело-то как-то тут было не к месту, бледный диск был единственным обитателем и полноправным хозяином неба. Облаков не было, а звезды померкли и спрятались куда-то под плащ ночи.
Воздух был свежим и чистым, а деревья величественно возвышались на своей территории. В голове Расмуса витали неуместные и неблагоприятные миссии мысли: «Ну почему именно здесь и именно сегодня? Я бы лучше променял оборотня, свою работу и фантастический гонорар за нее на компанию Элины, здесь и сейчас…» Но он быстро пришел в себя и понял, что время для мечтаний еще не пришло, придет оно только после успешно проделанной работы.
Расмус взглянул на часы и зашагал по вымощенной плиточным камнем дорожке вглубь парка. Без четверти.
«Тихо и спокойно, тихо и спокойно… да где эта тварь, черт возьми??» - Расмус нервно перепроверил готовность оружия. Он шел уже пять минут и сильно нервничал. Время пришло, а ничего не случалось.
Где-то в стороне, справа, взметнулась стайка голубей, за ней послышался очень тихий, жалобный вой. Фелери бросился на звук.
Он продрался сквозь заросли невесть откуда взявшегося здесь каштана и вышел на поляну. Справа, чуть поодаль, виднелся фонтан, вокруг него была выложена каменная дорожка, уходящая к одному из выходов из парка. Прямо перед Расмусом была гравийная дорожка. Через каждые три метра на противоположной стороне стояло по скамейке. Между двух из них, в этом пустом пространстве, чернел скрюченный силуэт. Жалобное скуление донеслось до ушей Фелери. Существо выглядело таким жалким и беспомощным, что не верилось, что оно может причинить кому-нибудь вред.
Времени не было. Расмус вытянул руку с револьвером и пошел вперед. Существо заметило его, изучало с секунду, а затем предупредительно зарычало. Расмус выстрелил. Пуля попала оборотню в плечо, и он, взвизгнув, отпрянул в сторону. «Охотник», больше похожий на нелепого убийцу, сместил бульдога и выстрелил снова. Оборотень снова отшатнулся от удара пули, но решился на контратаку и, сжавшись в комок, прыгнул. Расмус выпустил еще одну пулю и тут же упал, поваленный зверем.

Бестия лежала на спине, хрипела и захлебывалась кровью. Последний выстрел поразил ее горло: тварь потеряла равновесие, толкнула Расмуса и кубарем покатилась от него. Фелери с трудом сел и тряс головой. Ему отшибло память, и он силился вспомнить, как здесь оказался. Превозмогая боль, он повернулся на хрип. Увидев умирающего оборотня, он все сразу вспомнил. Левая рука ужасно болела, на шее он ощущал сочащуюся на спину кровь, ветровка была порвана… вот, все-таки, тварь!
Он встал и поплелся к жизнелюбивому, корчащемуся в предсмертных муках оборотню и стал наблюдать. На разбитых часах было без пяти. Примерно через полторы минуты тварь затихла и медленно стала превращаться в человека.
Луну закрыло откуда-то появившееся облако. Расмус отыскал револьвер и засунул его в карман. Вернулся к оборотню и открыл его пасть. Странно, если оборотня убить в обличие зверя, то клыки останутся даже тогда, когда тело примет человеческую форму. «А ведь перчатки я и забыл» - пронеслось в голове Фелери. Он снял свою ветровку, оторвал капюшон и, взяв его как варежку, стал расшатывать первый клык.
Через пару минут он стал счастливым обладателем дюймового белоснежного клыка. Пять минут спустя первая часть задания была закончена: четыре клыка лежали в кармане, завернутые в бывший капюшон. Теперь была очередь за пулями.
Начались неприятности. Пуля, попавшая в плечо оборотня, прошла на вылет, остальные без, хотя бы, ножа достать было очень трудно. Про первую пулю, прошедшую на вылет, пришлось забыть, поэтому Расмус, не найдя ничего лучше, достал свои ключи и попытался вытащить застрявшие в теле остальные. Десять минут работы увенчались успехом, и наступила очередь второй застрявшей в плоти пули.
Он почти закончил, когда услышал шаги. Они были неторопливы и сопровождались тихим разговором. Расмус оглянулся. В его сторону двигались два силуэта, парочка каких-то влюбленных. «Черт, свидетели… только не сейчас…»
Незнакомцы подошли достаточно близко – пора уходить, но оставшаяся пуля… Расмус вернулся к работе и с лихорадочной поспешностью стал ее выполнять. Через несколько секунд пуля поддалась, Фелери с радостью положил ее в карман и услышал торопливые шаги. Он резко обернулся. Незнакомцы быстро приближались к нему, очевидно, они разглядели, что происходит что-то неладное. Впереди шел парень, он подошел вплотную и застыл, в ужасе смотря на труп. Девушка оставалась за его спиной и опасливо выглядывала. Туча сместилась, и луна залила все серебром. Расмус, наконец, разглядел их хорошенько. Парень был ему не знаком, а вот девушка… Черные волосы с челкой, спадающей на лоб, до боли знакомая родинка на лбу… Элина.
В ее глазах читалось недоумение и страх. Она тоже узнала Расмуса и не сводила с него глаз. Но… что он здесь делает? Рядом с трупом?? Нет… неужели… искорка догадки прожгла ее мозг.
В это время парень очнулся и побежал. Расмус чуть не проворонил его и, спохватившись, бросился вдогонку, выхватывая револьвер. Парень оказался шустрым, очень шустрым. Расмус не мог даже сократить все увеличивающееся расстояние между ними. Он выстрелял наугад две пули, что, конечно, было величайшей глупостью, но одна, похоже, попала, так как парень вскрикнул, чуть замедлился, но через секунду снова летел, как заяц, удирающий от шайки безумных от голода волков.
Расмус плюнул на гонку через полминуты, когда окончательно убедился, что соперник бегает не в пример лучше. Он остановился и отдышался, в боку кололо, а во рту неприятно ощущалась вязкая слюна. Отплевываясь, он пошел обратно.
Элины уже не было, и он опять грязно выругался. Теперь его будет разыскивать полиция, да к тому же задание он, практически, провалил. Хотя, если пули не найдут… нет, полиция обшарит здесь каждый дюйм земли, вот ведь влип, так влип!
Через три с половиной часа, петляя и тщательно запутывая следы, он вернулся домой. Дверь оказалась приоткрытой. Расмус достал револьвер и тихо вошел в холл. В гостиной на диване, свернувшись калачиком, спала Элина. Расмус вздохнул, подошел и накрыл ее пледом. В руке у нее он заметил что-то белое, вынул и обругал и проклял себя мысленно. Это была записка шефа. Она не сгорела до конца, и остался только кусок: «…трупа жертвы твоего ночного задания. В револьвер заряжены обычные пули, серебряные в черной пластиковой коробке. Не забудь…» Остального было не разобрать, да и кусок был не слишком важным – ни имен, ни адресов, но черт! Ведь не проверил, а еще смеялся над постскриптумом, растяпа!
Фелери махнул на все рукой и пошел в спальню. Там он, не раздеваясь, рухнул на кровать и провалился в темноту. Было четыре сорок восемь утра.

Сон исчез так же внезапно, как и навалился. Расмус открыл глаза и покосился на будильник – час дня, следующего дня, кошмар позади… А быть может это был только сон? Но нет, он лежит в кровати в той грязной, рваной одежде, а на шее и на спине твердая корка запекшейся крови. Расмус сел в кровати и сразу физически ощутил, что сегодняшняя ночь не плод его воображения. Все тело болело и ныло, голова раскалывалась, руку пронзала тупая боль, во рту неприятный привкус крови. Вставать ой как не хотелось, но он стиснул зубы и упрямо встал. В глазах потемнело и, с полминуты, он ничего не видел, кроме непрерывных вспышек на черном фоне, но пелена рассеялась, и он заковылял в гостиную.
Элина уже проснулась и сидела теперь, обернувшись пледом, и дрожала всем телом. Когда Расмус вошел, она подняла на него взгляд мокрых от слез глаз и беззвучно, одними губами, произнесла: «Почему?»
Фелери вздохнул, подошел к ней и плюхнулся в свое любимое кресло. Он хотел, хотел рассказать ей все, поведать о своих приключениях и злоключениях, заданиях и работе, но его останавливал голос разума: «Она не поверит, посчитает тебя за психа и уйдет, слышишь, уйдет навсегда!» К тому же он ясно помнил слова Шейра о том, что его квартира прослушивается.
Пауза затягивалась, и Элина начала покачиваться взад-вперед. Тогда Расмус накрыл ее судорожно сжатый кулачок своими ладонями и произнес:
- Пойдем, тебе нужно принять душ.
Но Элина одернула свою руку и зло прошипела:
- Не смей прикасаться ко мне, слышишь…
Но Расмус не слышал и не слушал ее, он снова поймал ее кулачок, а затем обнял ее. Она уткнулась лицом в его плечо (Расмус вздрогнул, потому что она уткнулась в больное плечо, но стерпел, хотя это было очень сложно) и судорожно, беззвучно зарыдала. Так они сидели много времени. Расмус твердил, что все хорошо, больше ничего не случится, и умолял ее успокоиться, а девушка все рыдала и рыдала.
Вечность спустя он отстранил Эллину от себя и повелительным, но мягким тоном произнес:
- Ну все, тебе надо принять душ, да и мне не помешает.
Он помог ей подняться и дойти до ванной, потом помог освободиться от одежды, разделся, и они вместе вошли в душевую. Фелери выкрутил краны и позволил струе горячей воды смыть с себя грязь, кровь и неприятные ощущения вчерашней, а если быть совсем точным, сегодняшней ночи. Он обернулся и увидел, что Элина стоит в сторонке и смотрит на него. Тогда он улыбнулся, притянул ее к себе и поцеловал. Она ответила ему страстным, долгим поцелуем, длившимся и длившимся. Следующие часы Расмус вспоминал как самые счастливые часы своей жизни. И только когда они, обнявшись, обессиленные опустились на кафельный пол и пролежали так несколько минут под горячими струями воды, Элина, наконец, решилась:
- Зачем? – спросила она тихо и грустно, и Расмус сразу понял смысл ее вопроса.
- Я… должен был.
- Но почему?
- Долго рассказывать…
- У нас полно времени.
Расмус не решался. Рассказать ей, значит подвергнуть опасности. Шеф не зря обронил о слежке и подслушке. Но и молчать – тоже не выход. Он сидел и думал, а Элина прижалась к его груди и поглаживала его плечо. Больное плечо. Расмус зашипел, а девушка, увидев гримасу боли на его лице, отодвинулась. Несколько минут прошли в томительном ожидании. Наконец, Фелери решился.
- Хорошо, я расскажу тебе, но не перебивай меня и вообще не говори никому о том, что я тебе поведаю.
И Расмус начал свой рассказ. Он рассказал, как познакомился с шефом. Тогда он подрабатывал развозчиком пиццы, и один из заказов привел его в богатый особняк, что очень удивило Расмуса: с каких это пор «богатенькие Буратино» заказывают на дом пиццу? Списав все это на капризы сильных мира сего, он прошел на территорию особняка. Во дворе его ждал сосредоточенного вида толстяк в штатском. Он забрал пиццу и предложил передать пакет за бешенные тогда для Расмуса деньги – четыреста долларов. Естественно, бедный доставщик пиццы мигом согласился. Человек спросил его имя, фамилию и адрес. Фелери назвался и, получив в качестве аванса половину суммы, в буквальном смысле, улетел выполнять поручение. Передав пакет, он получил вторую часть суммы и поспешил вернуться к работе. Случай тот он окрестил подарком судьбы – легкие деньги с неба не падают. Через неделю, когда он почти забыл про особняк, человека и поручение, ему позвонили. Это был тот самый толстяк. Он просил поработать на него за хорошие деньги. Расмус без колебаний согласился.
Работа заключалась в том, чтобы передавать различные пакет, письма, записки и подобные вещи – обычная курьерская работа. Фелери не понимал почему Шеф (человек так и не назвался) не пользовался электронной почтой и тому подобными прелестями современного мира, но его это особо не волновало, ведь ему платили хорошо, и даже очень. Он проработал так около двух недель, каждый день, выполняя одно - два поручения. Однажды, в последний день его «курьерства» (о том, что это был последний день, он узнал позже), когда он нес очередное послание, его остановили двое. Они попросили его передать им послание, мол, они передадут его нужному человеку. Расмус отказался. Тогда эти двое в более жесткой форме потребовали отдать им пакет. Фелери просто послал их, и они набросились на него. Ему удалось вырваться, сохранив пакет, и скрыться. Поручение он выполнил и получил деньги, но звонки шефа просто прекратились. Расмус не унывал, ведь за дни курьерства он заработал немногим больше шести тысяч долларов. Огромная сумма для еле-еле сводящего концы с концами только окончившего университет парня.
Через несколько дней позвонил шеф и предложил встретиться в том самом «Робине Бобине Барабеке». При встрече шеф поздравил Расмуса с успешным прохождением последнего испытания и предложил работу. Изложил детали, от которых Фелери просто рассмеялся. Ему нужно было находить и доставлять шефу различные странные, а иногда и совсем уж идиотские вещи. Тон толстяка был настолько серьезен, сто смех Расмуса застрял в горле. Шеф дал сутки на размышления и предупредил на скончание этого срока быть дома (мобильную связь Шейр не признавал вовсе). Через двадцать четыре часа раздался звонок.
Так Расмус Фелери стал курьером психов, «доставалой», как он себя, в шутку, прозвал. Платили хорошо, просто отлично. За те пять лет, что он проработал, его счет в банке вырос до суммы, чуть большей полумиллиона долларов. Так же он рассказал ей о последнем задании. Элина ни разу не его не перебила, только слушала. Наконец, Расмус смолк, и они еще долго сидели, обдумывая все сказанное.
- Почему ты ничего мне не рассказывал? – с обидой и упреком в голосе спросила она.
- Ну, шеф просил максимальной секретности…
- Но как бы он узнал??
- У меня весь дом прослушивается.
- А… - в ее глазах мелькнул ужас.
- Вряд ли они что-нибудь услышат сквозь шум воды.
Она недоверчиво посмотрела на него, но, обдумав и взвесив все, согласилась и кивнула.
- Ну так что? Что ты на это скажешь? – Расмус хотел улыбнуться, но улыбка получилась какой-то кривой и неуверенной.
Элина пристально смотрела ему в глаза (казалось, что она хочет заглянуть внутрь головы Расмуса), а затем с расстановкой произнесла:
- Я тебе верю.
- Спасибо. – Огромный булыжник, вместе со всей мостовой убрался с сердца Фелери, он облегченно вздохнул и прикрыл глаза. Элина поднялась с пола и стала мыться.
Через несколько минут она вышла и Расмус, наконец, открыл глаза. Он медленно, превозмогая ломоту в теле, поднялся и, последовав недавнему примеру своей (он снова мог произнести слово «своей» и он радовался этой возможности) девушки, начал мыться. Десять минут спустя, он вышел из ванной.
- Ничего себе синячок, - заметила Элина, она сидела на кухне, за стойкой и пила кофе, аромат которого разносился по всей гостиной и приятно щекотал ноздри, - кофе хочешь?
Расмус посмотрел на нее влюбленными глазами и без церемоний вошел на кухню, уселся за стул и бросил мечтательный взгляд на кофейник, затем на Элину.
Она улыбнулась и налила ему кофе.
- О, боже, оно великолепно! – восхитился Расмус, отхлебнув немного из чашки.
- Дай-ка я осмотрю твои «раны», - Элина наклонилась к нему и стала осматривать плечо, Расмус, наконец, обратил внимание на синяк… да, фиолетовое пятно, размером с кулак, особой радости не вызывало, - а что у тебя с окном?
- С каким окном?.. а, с этим? Так… с лампой повздорил…
Через полчаса Элина отправилась на поиски оставшейся в квартире ее одежды, а Расмус развалился в своем любимом кресле и закурил. Он думал о деле, которое провалил. Добежал ли тот парень до полицейского участка? Ищет ли его, Расмуса, полиция? И нашли ли они пули? А что, собственно, особенного в этих пулях? Фелери затушил сигарету и добрел до ванной, отыскал среди своего вчерашнего тряпья револьвер, заодно прихватил клыки и извлеченные пули и отправился обратно.
Он разложил вещи на кофейный столик, а сам устроился в кресле поудобнее и стал разряжать бульдога. Пять, вроде бы, ничем не примечательных, разве что серебряных, гильз получили свое место под люстрой. Расмус дошел до шестой, последней и невостребованной пули. Он стал пристально разглядывать ее. Через несколько секунд он побледнел.
На пуле тиснением было выведено: «Нил Ван Ормор». Красивый курсив, вдавленный в поверхность… что за черт??? Расмус ужаснулся тому положению, что он, с подачи шефа, создал.  Зачем было давать именные пули?? Чтобы подставить этого Ван Ормора? Но нет, ведь ему строго наказали извлечь пули. А кто этот Ван Ормор вообще?
- Элли, ты не знаешь, кто такой Нил Ван Ормор?
- Нет, но фамилия знакомая, а что? – донесся голос Элины.
- Да нет, ничего…
- Что-то случилось? – она выглянула из спальни, выражение беспокойства застыло на ее очень симпатичном личике.
- Нет… то есть… черт, да. Случилось ужасное.
- Что? – сдавленным шепотом спросила девушка.
- Ну уж не настолько ужасное, - попытался успокоить он ее, - просто… просто пули оказались именными.
- Но… тогда зачем…
- Вот и я думаю, зачем, черт возьми??
- Ну может у них не нашлось других?
Расмус невесело усмехнулся
- Может быть, может быть…
Он понимал, что крупно подставил этого Нила. Пуля навылет, две «в молоко», хотя одну он, вроде бы, попал… что гораздо хуже «молока» - ее найти еще проще, достаточно только вытащить ее из того парня.
- Как, кстати, звали этого парня, уж очень он шустрый.
- Эдди, он участвовал в олимпиаде, пятый результат в беге на стометровку…
Фелери расхохотался. Теперь он действительно понял что подразумевала Элина под «могущим сделать что-то быстро». Сама же она удивленно вскинула брови и взглянула на Расмуса, но скоро захихикала вслед за ним.